Эстель Оскора
24 ноября, почти зима (в Рязани, например, в воскресенье была совсем зима, и можно было кататься с кремлёвского вала), идёт дождь. Не ливень, нет, но дождь знатный.
Дождь идёт всегда, круглый год, по примечательным датам – на восьмое марта, в день дураков, на Пасху, на майские, в день непонятно-от-чего-независимости, в те июльские дни, которые должны быть самыми жаркими, и в те августовские, которые должным быть последними тёплыми, в день знаний и на мой день рождения (дожди осенью – это вообще святое), на празднование окончания Смуты и на Октябрьский переворот, он же день согласия и примирения всех со всеми, на утерянный день Конституции, на Новый Год, на Рождество и в самые злые февральские дни; и по непримечательным дням он тоже идёт. Моросит, вовсю льёт, хлещет, падает в Неву и снова поднимается к серому, белому, светло-голубому или красному (на закате), но никогда – синему, небу.
И знаете, что… мне это нравится.
Дождь идёт всегда, круглый год, по примечательным датам – на восьмое марта, в день дураков, на Пасху, на майские, в день непонятно-от-чего-независимости, в те июльские дни, которые должны быть самыми жаркими, и в те августовские, которые должным быть последними тёплыми, в день знаний и на мой день рождения (дожди осенью – это вообще святое), на празднование окончания Смуты и на Октябрьский переворот, он же день согласия и примирения всех со всеми, на утерянный день Конституции, на Новый Год, на Рождество и в самые злые февральские дни; и по непримечательным дням он тоже идёт. Моросит, вовсю льёт, хлещет, падает в Неву и снова поднимается к серому, белому, светло-голубому или красному (на закате), но никогда – синему, небу.
И знаете, что… мне это нравится.